Неточные совпадения
19 числа перетянулись на новое место. Для буксировки двух судов, в случае нужды, пришло 180 лодок. Они вплоть стали к фрегату: гребцы, по обыкновению, голые; немногие были в простых, грубых, синих полухалатах. Много маленьких девчонок (эти все одеты чинно), но женщины ни одной. Мы из окон
бросали им хлеб, деньги, роздали по чарке рому: они все хватали с жадностью. Их много налезло на
пушки, в порта. Крик, гам!
Она осветила кроме моря еще озеро воды на палубе, толпу народа, тянувшего какую-то снасть, да протянутые леера, чтоб держаться в качку. Я шагал в воде через веревки, сквозь толпу; добрался кое-как до дверей своей каюты и там, ухватясь за кнехт, чтоб не
бросило куда-нибудь в угол, пожалуй на
пушку, остановился посмотреть хваленый шторм. Молния как молния, только без грома, или его за ветром не слыхать. Луны не было.
Мрачный, ероша свою прическу бобриком, нервно пощипывая чуть пробивающийся
пушок на верхней губе, дожидается Александров конца затянувшегося гран-рон и наконец дождался. Распорядитель объявляет польку-мазурку. «Еще попытка! Самая последняя, а там будь что будет. Ах, жаль, что нельзя,
бросив бал, уехать прямо домой, на Пресню. Необходимо явиться в училище и там ночевать. А все этот упрямый Дрозд».
Он целых восемь часов отстреливался из своих пяти
пушек,
бросил свой обоз и потерял (если верить его донесению) не более ста двадцати человек убитыми, ранеными и бежавшими.
Уж близко роковое поле.
Кому-то пасть решит судьба?
Вдруг им послышалась стрельба;
И каждый миг всё боле, боле,
И
пушки голос громовой
Раздался скоро за горой.
И вспыхнул князь, махнул рукою:
«Вперед! — воскликнул он, — за мною!»
Сказал и
бросил повода.
Нет! так прекрасен никогда
Он не казался! повелитель,
Герой по взорам и речам,
Летел к опасным он врагам,
Летел, как ангел-истребитель;
И в этот миг, скажи, Селим,
Кто б не последовал за ним?
Салай Салтаныч. Какая совесть? Где твоя совесть? Чужие деньги
бросал — это совесть? Тому должен — не заплатил, другому должен — не заплатил, это совесть? Украл, ограбил, — не хорошо; а
бросал деньги — хуже. Украл, ограбил — молись богу, бедным давай, бог простит. Я знал один грек, молодой был, разбойник был, по морю ходил,
пушки палил, людей бил, грабил; состарился, монастырь пошел, монах стал, человек нравоучительный.
— Не знаю, — отвечала она, покачав головой и обдув
пушок стебелька,
бросила его в траву и сказала...
— Если заменить этот
пушок на твоей губе густыми усами,
бросить несколько седых волос в голову и немножко поставить лицо, ты был бы настоящий двойник твоего отца. Это обещает, что ты будешь иметь недурную наружность.
Но вот снова с горы из-за леса, занятого теперь русскими батареями, грянули русские
пушки. Они словно вдохнули новую бодрость в русских богатырей. Теперь могучее «ура» полилось уже далеко впереди, над самыми неприятельскими окопами. Австрийцы и немцы беспорядочно отступали,
бросая орудия и снаряды,
бросая винтовки, сабли и патронные ящики. На одних передках орудий улепетывала батарейная прислуга, спасаясь беспорядочным бегством.
Теркин сел, и коляска со звоном ржавых гаек и шарнир покатила книзу. Он не стерпел — взял извозчика, испытывая беспокойство ожидания: чем пахнет на него жизнь в этих священных стенах, на которых в смутные времена иноки защищали мощи преподобного от польских полчищ и
бросали под ноги вражьих коней град железных крючковатых гвоздей, среди грохота
пушек и пищалей.
Я слушал, и вдруг мне вспомнился один эпизод из итальянского похода Бонапарта. Он осаждал Мантую. Ей на выручку двинулась из Тироля огромная австрийская армия. Тогда Бонапарт
бросил под Мантуей свои тяжелые осадные орудия, около двухсот
пушек, ринулся навстречу австрийцам и разбил их наголову… Хотелось смеяться при одной мысли, — кто бы у нас посмел
бросить двести осадных орудий! Всю бы армию погубили, а уж
пушки бы постарались спасти.
Все связи между русскими разрушены; голоса начальников не слушаются, начальники сражаются, как рядовые; пушкари
бросают свои
пушки; знамена отданы, и там, где еще веют по воздуху два из них, защищают их лично со своими лейбшицами Кропотов и Полуектов.
Идут по шоссе и проселкам, ползут на автомобилях, едут по железным дорогам в набитых вагонах, залетают вперед на аэропланах и
бросают бомбы, перескакивают от кочки к кочке, прячутся за бугорками, выглядывают, перебегают еще на шаг, еще на версту ближе ко мне, скалятся, ляскают зубами, волокут ножи и
пушки, прицеливаются, видят вдали дом и поскорее зажигают его — и все идут, все идут!